Правда и ложь о мехлисе. Биография Мехлис леонид львович годы жизни

Доктор экономических наук (1935).

Биография

Родился в еврейской семье. Закончил 6 классов еврейского коммерческого училища. В 1904-1911 годах работал конторщиком и был домашним учителем. В 1907-1910 годах - член рабочей сионистской партии «Поалей Цион».

С 1911 года в русской армии. Служил во 2-ой гренадерской артиллерийской бригаде. В 1912 году получил звание бомбардира (звание в артиллерии, соответствовало званию ефрейтора в пехоте и кавалерии). Позже получил звание фейерверкера. (Старшее унтер-офицерское звание в артиллерии). До 1917 года - в артиллерии.

В 1918 году вступил в коммунистическую партию и до 1920 года был на политработе в Красной армии (комиссар бригады, затем 46-ой дивизии, группы войск).

В 1921-1922 годах - управляющий административной инспекцией в Народном комиссариате рабоче-крестьянской инспекции (нарком И. В. Сталин). В 1922-1926 годах - помощник секретаря и заведующий бюро секретариата ЦК, фактически личный секретарь И. В. Сталина. В 1926-1930 годах учился на курсах при Коммунистической академии и в Институте красной профессуры. С 1930 года - заведующий отделом печати ЦК, одновременно член редколлегии, а затем главный редактор газеты «Правда». При нём гранки газеты стали доставляться в Ленинград по воздуху и читатели города трёх революций получали выпуски «Правды» день в день. С 1932 года «почтовое звено», в которое входили лучшие лётчики страны, возглавил Леонард Крузе.

В 1937-1940 годах - заместитель наркома обороны и начальник Главного политуправления Красной армии.

С 1939 года член ЦК ВКП(б) (кандидат с 1934 года), в 1938-1952 годах - член Оргбюро ЦК, в 1940-1941 годах - нарком Госконтроля. В июне 1941 года вновь назначен начальником Главного политуправления и заместителем наркома обороны. Мехлису было присвоено звание армейский комиссар 1-го ранга, что соответствовало званию генерала армии.

В 1942 году был представителем ставки Верховного главнокомандующего на Крымском фронте, где постоянно конфликтовал с генералом Д. Т. Козловым. Руководители штаба фронта не знали, чьи указания выполнять - командующего или Мехлиса. Командующий Северо-Кавказским направлением маршал Буденный тоже не мог воздействовать на Мехлиса, который упорно не желал ему подчиняться, ссылаясь на то, что все указания получает напрямую из Ставки.

Мехлис во время пребывания на посту представителя Ставки занимался тем, что писал довольно критичные доклады на старших офицеров. После одного из таких докладов с должности начальника штаба фронта был снят генерал-майор Толбухин, который имел неосторожность в противовес указанию Сталина высказать мнение о необходимости для фронта учесть необходимость обороняться. Так же пытался через Ставку заменить командующего фронтом Козлова на Рокоссовского или Клыкова. В то же время в докладах Сталину пытался дистанцироваться от неудач, которые терпел Крымский фронт, и возложить всю ответственность на командование фронтом. Сталин по этому поводу направил Мехлису телеграмму, в которой подверг его жёсткой критике за подобное поведение:

После разгрома в мае 1942 года Крымского фронта (из 250 тысяч бойцов и командиров Крымского фронта за 12 дней боёв было потеряно безвозвратно 162 282 человека - 65 %) был снят с постов замнаркома обороны и начальника Главного политуправления Красной Армии, понижен в звании на две ступени - до корпусного комиссара.

В 1942-1946 годах - член военных советов ряда армий и фронтов, с 6 декабря 1942 года - генерал-лейтенант, с 29 июля 1944 года - генерал-полковник.

В 1946-1950 годах - министр Государственного контроля СССР. 27 октября 1950 года уволен по состоянию здоровья.

После смерти в феврале 1953 году был кремирован, прах помещён в урне в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве.

Страница 1 из 30

Закончил 6 классов еврейского коммерческого училища. В 1904-1911гг.. работал конторщиком и был домашним учителем. Жил в Люстдорфе, учил детей рыбаков. В 1907-1010 гг.. - член рабочей сионистской партии "Паолей Цион" ("Рабочие Сиона"), но вскоре из неё вышел – был слишком умён, чтобы быть расистом или националистом. Лев Мехлис вступил в городскую дружину самообороны, от погромщиков-черносотенцев защищал мелких кустарей и других необороноспособных одесситов. Сидел в Херсонском (район Одессы) полицейском участке.

С 1911 года в русской армии. Служил во 2-ой гренадерской артиллерийской бригаде. В 1912 году получил звание бомбардира (в 1914-1917 годах- в артиллерии).

В 1918 году вступил в коммунистическую партию и до 1920 года был на политработе в Красной армии (комиссар бригады, затем 46-ой дивизии, группы войск).

В 1921-1922 годах- управляющий административной инспекцией в Народном комиссариате рабоче-крестьянской инспекции (нарком И.В.Сталин).

В 1922-1926 годах- помощник секретаря и заведующий бюро секретариата ЦК, фактически личный секретарь И.В.Сталина.

В 1926-1930 годах учился на курсах при Коммунистической академии и в Институте красной профессуры.
С 1930 года- заведующий отделом печати ЦК, одновременно член редколлегии, а затем главный редактор газеты «Правда».

В 1937-1940 годах- заместитель наркома обороны и начальник Главного политуправления Красной армии.

С 1939 года член ЦК ВКП(б) (кандидат с 1934 года), в 1938-1952 годах- член Оргбюро ЦК, в 1940-1941 годах- нарком Госконтроля.
В июне 1941 года вновь назначен начальником Главного политуправления и заместителем наркома обороны. Мехлису было присвоено звание армейский комиссар 1-го ранга, что соответствовало званию генерала армии.

В 1942 году был представителем ставки Верховного главнокомандующего на Крымском фронте, где постоянно конфликтовал с генералом Д.Т.Козловым. Руководители штаба фронта не знали, чьи указания выполнять- командующего или Мехлиса. Командующий Северо-Кавказским направлением маршал Буденный тоже не мог воздействовать на Мехлиса, который упорно не желал ему подчиняться, ссылаясь на то, что все указания получает напрямую из Ставки. Вмешиваясь в оперативное управление войсками, отдал ряд неудачных и даже преступных распоряжений, например, запретил отрывать окопы полного профиля "во избежание падения боевого духа войск", а также приказал, чтобы солдаты ходили в атаку не врассыпную, а цепью "для оказания морального воздействия на противника".

По свидетельствам работников штаба фронта, Мехлис все время пребывания на посту представителя Ставки занимался тем, что искал среди командиров фронта шпионов и предателей, в отношении которых организовывал бессудные расстрелы, по ночам писал доносы на старших офицеров. После одного из таких доносов с должности начальника штаба фронта был снят генерал-майор Толбухин, который имел неосторожность в противовес указанию Сталина высказать мнение о необходимости для фронта учесть необходимость обороняться. В то же время в докладах Сталину пытался дистанцироваться от неудач, которые терпел Крымский фронт, и возложить всю ответственность на командование фронтом. Сталин по этому поводу направил Мехлису телеграмму, в которой подверг его жёсткой критике за подобное поведение.

После разгрома в мае 1942 года Крымского фронта (из 250 тысяч бойцов и командиров Крымского фронта за 12 дней боёв было потеряно безвозвратно 162282 человека- 65%) был снят с постов замнаркома обороны и начальника Главного политуправления Красной Армии, понижен в звании на две ступени- до корпусного комиссара.

В 1942-1946 годах- член военных советов ряда армий и фронтов, с 6 декабря 1942 года- генерал-лейтенант, с 29 июля 1944 года- генерал-полковник.

В 1946-1950 годах- министр Государственного контроля СССР. 27 октября 1950 года уволен по состоянию здоровья.

После смерти в феврале 1953 году был кремирован, прах помещён в урне в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве.

Награды:

• 4 ордена Ленина (1937, 1938, 1949, 1949)
• 2 ордена Красного Знамени (1929, 1943)
• 2 ордена Трудового Красного Знамени
• Орден Суворова 1-й степени (1945)
• Орден Кутузова 1-й степени (1944)
• Орден Красной Звезды (1940)
• Орден «Virtuti Militari» IV-го класса (1946)
• медали

МЕХЛИС Лев Захарович , советский государственный и военный деятель, генерал-полковник (1944).

Начальное образование получил в коммерческом училище, которое окончил в 1903 г. Затем служил конторщиком, давал частные уроки. В годы первой российской революции участвовал в действиях отряда еврейской рабочей самообороны, арестовывался. В 1907 г. вступил в Еврейскую социал-демократическую рабочую партию «Поалей-Цион». В 1911 г. призван на военную службу во 2-ю гренадерскую артиллерийскую бригаду XI армии. Во время Первой мировой войны находился на Юго-Западном фронте, фейерверкер. В январе 1918 г. возвратился в Одессу и был избран членом ЦИК советов депутатов Румынского фронта, Черноморского флота и Одесского военного округа (Румчерода). Участвовал в установлении в городе советской власти. С конца 1918-го до марта 1919 г. работал заместителем управляющего Харьковской конторой Украинского совнархоза. В марте 1919 г. мобилизован в РККА и назначен военкомом запасной маршевой бригады. С июня 1919 г. — военком группы войск харьковского направления, затем военком 46-й стрелковой дивизии. В её составе воевал против войск генерала А.И. Деникина, а с января 1920 г. с войсками генерала П.Н. Врангеля, тяжело ранен. В мае 1920 г. Л.З. Мехлис был назначен управляющим делами Реввоенсовета Юго-Западного фронта, а в июле — военкомом Правобережной ударной группы войск. В сентябре 1920 г. он был вновь назначен военкомом 46-й дивизии и в этой должности участвовал в Перекопско-Чонгарской операции.

В послевоенный период Л.З. Мехлис занимал различные должности в государственном и центральном партийном аппарате: в 1921-1922 гг. -управляющий инспекцией в аппарате Народного комиссариата Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ), в 1922-1926 гг. — помощник секретаря и заведующий бюро секретариата ЦК ВКП(б). После окончания курсов марксизма-ленинизма и Московского экономического института красной профессуры занимал должность ответственного секретаря газеты «Правда», а с 1937 г. одновременно был заведующим отделом печати и издательств ЦК ВКП(б). В декабре 1937 г. Мехлису было присвоено звание армейского комиссара 2-го ранга, и он был назначен на должность заместителя наркома обороны СССР, одновременно до сентября 1940 г. возглавлял Политуправление РККА (с июня 1940 г. — Главное управление политической пропаганды Красной Армии). В 1938-1940 гг. участвовал в боевых действиях в районе оз. Хасан, р. Халхин-Гол, в походе в Западную Украину и в Советско-финляндской войне, армейский комиссар 1-го ранга. С сентября 1940 г. — нарком Госконтроля СССР, одновременно был заместителем председателя СНК СССР (сентябрь 1940 — март 1944), членом бюро СНК СССР (1941), председателем Государственной штатной комиссии при СНК СССР (1941).

С началом Великой Отечественной войны Л.З. Мехлис, оставаясь наркомом Госконтроля СССР, вновь был назначен начальником Главного управления политической пропаганды Красной Армии (с 16 июля 1941 г. — Главное политическое управление Красной Армии). Одновременно в июле 1941 г. был членом Военного совета Западного фронта. Как политический и военный руководитель отличался прямолинейностью и неразборчивостью в выборе методов работы. В мае 1942 г. Л.З. Мехлис, являясь представителем Ставки Верховного Главнокомандования (ВГК) на Крымском фронте, не обеспечил эффективного руководства боевыми действиями и координации усилий войск фронта, сил Черноморского флота и Азовской военной флотилии, что способствовало поражению советских войск. За это он был освобожден от занимаемых военных должностей и снижен в воинском звании до корпусного комиссара.

С июля по сентябрь 1942 г. он являлся членом Военного совета 6-й армии Воронежского фронта и принимал участие в Воронежско-Ворошиловградской оборонительной операции. В сентябре-октябре 1942 г. занимал должность члена Военного совета Воронежского фронта, затем был назначен членом Военного совета Волховского фронта, войска которого в январе 1943 г. принимали участие в наступательной операции по прорыву блокады Ленинграда (операция «Искра»). В дальнейшем последовательно являлся членом Военного совета Степного, Брянского, Прибалтийского, 2-го Прибалтийского, Западного и 2-го Белорусского фронтов. С июля 1944 г. и до конца войны генерал-полковник (звание присвоено в июле 1944 г.) Л.З. Мехлис был членом Военного совета 4-го Украинского фронта. Участвовал в Восточно-Карпатской наступательной операции, освобождении южных районов Польши и значительной части территории Чехословакии. В мае 1945 г. войска фронта приняли участие в Пражской наступательной операции.

После войны в августе 1945 г. Л.З. Мехлис был назначен членом Военного совета Прикарпатского округа, сформированного на базе 4-го Украинского фронта. С марта 1946 г. — министр Государственного контроля СССР. Находился в этой должности до октября 1950 г. Затем — персональный пенсионер союзного значения. Являлся членом ЦИК СССР 7-го созыва; депутатом и членом Президиума Верховного Совета СССР 1-го и 2-го созывов. Урна с прахом захоронена в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве.

Награждён: 4 орденами Ленина, орденом Красного Знамени, орденами Суворова 1-й ст., Кутузова 1-й ст., Красной Звезды, орденом Красного Знамени РСФСР, медалями; польским орденом «Виртути милитари» 4-й ст.

Наше предисловие

Уважаемые друзья, в адрес сайта http://delostalina.ru поступило письмо, в котором имелось следующее пожелание: «… хотелось бы узнать правду о роли Л. Мехлиса в Крымской трагедии 1942 года…». Мы попросили ответить на вопрос известного историка Арсена Мартиросяна

Из трагедии Крымского фронта состряпали один из наиболее запутанных и самых сложных мифов во всей мифологии о Великой Отечественной войне - миф о том, что Верховный Главнокомандующий Сталин специально направлял на различные фронты своего бездарного в военном деле, но «верного пса» Л. Мехлиса, чтобы тот в страхе держал командование, вследствие чего в итоге и произошла Крымская катастрофа. Дело в том, что в силу как объективных, так и субъективных обстоятельств, в том числе и не без коварно злобного умысла, в нем тесно переплетены ложь и правда, храбрость и подлость, героизм и трусость, беспросветная тупость и точное предвидение развития ситуации, неисполнение воинского долга и элементы предательства, и даже скрытый, но не слишком уж и скрываемый антисемитизм. Короче говоря, намешано такого, что и черт ногу сломит. А разбираться надо. Ох, как надо - нельзя же довольствоваться одной ложью или малодоказательной правдой.

Как это ни странно, но начинать придется с антисемитизма. Да-да, именно с него, потому как центром притяжения всей лжи этого мифа является фигура представителя Ставки Верховного Командования, заместителя наркома обороны, то есть самого Сталина, главного комиссара Красной Армии Льва Захаровича Мехлиса, еврея по национальности. Именно на его фигуре намертво переплелись, точнее, умышленно переплетены все те крайние противоположности, которые столь характерны для анализируемого мифа. Человек, который написал о нем книгу «Мехлис. Тень вождя» (М., 2007) - доктор исторических наук Юрий Рубцов, - прямо на обложку свого печатного труда вынес следующее резюме о герое своего произведения: «Одно только упоминание имени Льва Мехлиса вызывало ужас у многих храбрых и заслуженных генералов. Долгие годы этот человек был настоящей тенью Сталина, его «вторым я» и фактически хозяином Красной Армии. Он был настолько фанатично предан своему вождю и стране, что ради выполнения поставленной задачи не останавливался ни перед чем. С одной стороны, Мехлиса обвиняют в том, что на его руках кровь сотен невинных командиров, часть из которых он расстрелял лично. С другой стороны, его уважали простые солдаты, о которых он неизменно заботился. С одной стороны, Мехлис был одним из главных виновников поражения первых месяцев Великой Отечественной войны и краха Крымского фронта весной 1942 года. С другой стороны, его несгибаемость и твердость не раз спасали войска в самых отчаянных ситуациях. Был ли Мехлис воплощением зла? Или он просто олицетворял свое противоречивое время? На эти вопросы отвечает новая книга доктора историче­ских наук Юрия Рубцова, созданная на основе архивных документов, еще совсем недавно хранившихся под грифом «Совершенно секретно»».

Ну и что дает такая заявка о содержании книги?! Зачем заранее настраивать читателей на то, что Мехлис - это исчадие ада, которое и виновато в крымской катастрофе?! Разве это способствует установлению истины?! Разве все документы и факты, приведенные уважаемым коллегой на страницах книги, столь уж однозначно свидетельствуют о вине только и только Мехлиса?! Да, хорошо известно, что в нашей историографии о войне царит абсолютная неприязнь, если не того хуже, к личности Мехлиса. Кто только и как только не шпыняет его?! Какие только булыжники и комки грязи не кидают в его адрес?! И что, разве все это справедливо?! Да одно то, что царит абсолютная неприязнь к Мехлису, уже должно настораживать. Потому что принципиально подобные явления всеобщего умопомрачения или ненависти к одной конкретной персоне означают лишь одно - за всем этим скрывается умело направляемое из-за кулис, якобы всеобщее, но отнюдь не праведное стремление слепить из одного, вполне возможно, действительно неоднозначного человека, виновника всех трагедий. В общем-то, все факты свидетельствуют именно об этом.

Да, действительно, Лев Захарович был весьма не простой человек. Был резок, порой даже очень, зачастую прямолинеен в оценках и требованиях. Мягко выражаясь, дипломатничать не любил. Миндальничать - тоже. Был жестким, в том числе и на грани жестокости, а иногда, в годы войны, и переваливал за эту грань, если того, конечно, требовала обстановка. И в то же время был принципиальным, храбрым, действительно обладал несгибаемой волей, твердым характером. К сожалению, не имел военного образования на уровне академии и не обладал полководческими талантами, наподобие великого Рокоссовского, которого, к слову сказать, очень высоко ценил и незадолго до ставшей ему уже очевидной весной 1942 г. в скором будущем катастрофы Крымского фронта просил Сталина назначить его командующим Крымским фронтом, дабы спасти фронт. Увы, из-за тяжелого ранения Рокоссовский тогда находился в госпитале. В то же время нельзя забывать, что в период Гражданской войны Мехлис приобрел уникальный опыт по формированию соединений и командованию в наступательных и оборонительных боях с исключительно сильным противником - считавшимся наиболее талантливым генералом Белой армии генерал-лейтенантом Я.А. Слащевым. Конечно, опыт Гражданской войны это одно, а Великая Отечественная - совершенно другое. Тем не менее назвать Мехлиса полным дубом в военных делах ни язык, ни рука не поворачиваются. Понимал и даже очень неплохо понимал Лев Захарович, что такое война. Но полководцем все же не был.

Ко всему прочему Мехлис никогда не стеснялся в лоб говорить, в том числе и письменно, о самых грубых ошибках (кстати, и о своих тоже) командования, с которым ему довелось служить, его просчетах, головотяпстве, разгильдяйстве, халатности, пренебрежительном отношении к простым солдатам и офицерам, трусости на грани измены и предательства и т.д. Мехлис прекрасно владел различными приемами пропаганды, характерными для его времени. Обладал развитой интуицией на подлость, трусость, халатность и прочие недостатки, на которые вдоволь нагляделся еще в бытность народным комиссаром государственного контроля. За что его, к слову сказать, изрядно ненавидели еще до войны. Был образован и эрудирован. Говорил всегда с пафосом, но, надо отдать ему должное, искренне. Он всегда искренне верил в то, о чем говорил. Сколько бы критических стрел в его адрес ни пускали, но Лев Захарович умел быстро ухватить конец «нити Ариадны» и быстро разматывал даже самый сложный клубок острейших проблем. Конечно, не обходилось без свойственной ему манеры видеть все либо в белом, либо в черном цвете, но факт остается фактом - он быстро улавливал, в чем суть проблемы, решать которую его послали. Кстати говоря, когда понимал, что был неправ, то никогда не стеснялся признать это. В том числе и перед подчиненными (однажды такое признание он сделал генералу Горбатову).

Нельзя не признать и того, что не будь он евреем, а упрямым русским мужиком, то, вполне возможно, ему многое простили бы. В крайнем случае, просто не вспоминали бы о нем. И уж, конечно, не стали бы многие из «храбрых и заслуженных генералов» вспоминать о Мехлисе с ужасом. Однако, к сожалению, даже в послевоенных мемуарах едва скрываемый антисемитизм у некоторой части нашего генералитета военной поры никуда не деть. Помимо всего этого, на свою беду Мехлис был еще и главным комиссаром Красной Армии. А, надо честно сказать, комиссаров в армии терпеть не могли. Примерно за год до войны, полагая, что после осуществленной чистки новому поколению генералов можно доверять, Сталин в очередной раз ликвидировал институт комиссаров, введенный еще после разгрома заговора Тухачев­ского. Однако уже в июле 1941 года, видя, что нагло творят генералы, как они губят армию и страну, Сталин вынужден был восстановить этот институт, потому как в тот период за командованием действительно остро нужен был пригляд. И одного Особого отдела было мало. Это жестокая правда войны, которую надо априори признать.

Это к тому, что, не стремясь сделать из Льва Захаровича некое подобие херувима или ангелочка с крылышками, не могу в то же время согласиться, что на него незаслуженно вешают всех «собак», в том числе и за катастрофу Крымского фронта. Причем представляют дело так, что именно он, Лев Захарович Мехлис, оказывается главным виноватым в этой катастрофе. Это, как говорится, общий фон, который необходимо знать, прежде чем приступим к попытке понимания, что в с Крымским фронтом к чему. А для этого нам придется вкратце пробежаться по основным ее вехам.

Мехлис прибыл на Крымский фронт (до 28 января 1942 г. - Кавказский фронт) 20 января. Накануне его прибытия на этот фронт в статусе полномочного представителя Ставки Верховного Главнокомандования войска фронта успешно осуществили Керченско-Феодосийскую десантную операцию (25.12.41-02.01.42) и захватили важный плацдарм. В связи с этим командующий фронтом генерал-лейтенант Д.Т. Козлов получил указание Ставки ВГК всемерно ускорить сосредоточение войск, для чего было разрешено перебросить дополнительные силы (47‑ю армию) и не позднее 12 января перейти в общее наступление при поддержке Черноморского флота. Наступление сорвалось. Обычно этот срыв описывают так, что-де советское командование недооценило силу и возможности противника. Кстати говоря, эта безумно неадекватная реалиям войны формулировочка Жукова фигурирует при описании практически каждой сорвавшейся операции. Поневоле тут вспомнишь известную присказку о том, что же мешало танцору… На самом же деле наступление сорвалось из-за отсутствия продуманного плана, а также четкого материально-технического и боевого обеспечения десантированных в Крыму войск. Что прежде всего выразилось в нехватке транспортных судов для переброски живой силы с «большой земли», артиллерии, специальных частей. А с обеспечением войск боеприпасами и горючим дело обстояло вообще катастрофически. Нет никаких оснований не верить только что приведенным выводам бывшего командующего участвовавшей в этой операции 44‑й армии генерал-майора А.Н. Первушина. Далее вмешались погодные условия - наступившая оттепель привела в полную негодность полевые аэродромы. Сказался и любимейший бардак нашего генералитета той поры - отсутствие нормальной связи, средств противовоздушной обороны. Все это привело к тому, что после овладения немцами Феодосией командующий фронтом генерал Козлов принял решение на отвод войск на Ак-Монайские позиции - оборонительный рубеж примерно в 80 км от Керчи. Вот в такой ситуации на фронт прибыл Мехлис. Его направили для укрепления руководства фронтом. Как отмечают многие исследователи, здесь он впервые получил едва ли не высшую степень самостоятельности как представитель Ставки.

Через два дня после прибытия Мехлис отправил Сталину телеграмму следующего содержания: «Прилетели в Керчь 20.01.42 г. Застали самую неприглядную картину организации управления войсками… Комфронта Козлов не знает положения частей на фронте, их состояния, а также группировки противника. Ни по одной дивизии нет данных о численном составе людей, наличии артиллерии и минометов. Козлов оставляет впечатление растерявшегося и неуверенного в своих действиях командира. Никто из руководящих работников фронта с момента занятия Керченского полуострова в войсках не был…» 1

1 ЦА МО ф. 32, оп. 11309, д. 139, л. 17.

Обычно эту телеграмму характеризуют так - самонадеянному Мехлису «хватило» двух дней, чтобы составить представление о положении дел на фронте. А причем тут самонадеянность Мехлиса?! Даже если то, что он написал Сталину, соответствовало реальному положению хотя бы на один процент - специально уменьшаю в сто раз, - то все равно его вывод объективный и тревожный. Командование фронта не выполняет своих обязанностей. В действительности же Мехлис был прав на все сто процентов. Потому как основные положения этой телеграммы были зафиксированы в приказе войскам фронта № 12 от 23 января 1942 г. Приказ был подписан самим Козловым, членом Военного совета фронта Ф.А. Шаманиным и Мехлисом. То есть, если по простому-то, Козлов собственноручно подтвердил, что все это подлинная правда.

Почему Мехлис был полностью прав?! Да потому, что командование фронтом находилось в… Тбилиси. И оттуда, сидя в теплых кабинетах штаба округа, руководило боевыми действиями! Из тысячекилометрового далека! Но разве так можно руководить боевыми действиями целого фронта? Если командующий не видит и не знает, что конкретно происходит на фронте, где противник, каково состояние наших войск, как строится оборона на местности и т.д. и т.п., то, извините, это уже не командование фронтом, а просто бардак, чреватый самыми негативными последствиями. Мехлис же быстро разобрался, в чем дело. И немедленно поставил перед Ставкой вопрос о выделении фронта из Кавказского в самостоятельный Крымский. Более того, поставил вопрос о переносе управления войсками Крымского фронта на Керченский полуостров. Одновременно Мехлис немедленно затребовал пополнение в живой силе (три стрелковые дивизии), стал требовать срочного наведения порядка в артиллерии, ПВО, в тыловом обеспечении. В приказе № 12 от 23 января 1942 г. так и говорилось: «1. Командованию армий, дивизий, полков учесть опыт боев 15-18.01.42 г., немедленно навести порядок в частях… Полковую артиллерию и артиллерию ПТО (противотанковую. - А. М.) иметь в боевых порядках пехоты…

2. Паникеров и дезертиров расстреливать на месте как предателей. Уличенных в умышленном ранении самострелов-леворучников расстреливать перед строем.

3. В трехдневный срок навести полный порядок в тылах…»1.

К этому следует добавить, что Мехлис особо тщательно проверил состояние ВВС и артиллерии фронта, от которых в решающей степени зависела его боеспособность. Оказалось, что из-за плохого материально-технического обеспечения на Керченском полуострове скопилось 110 неисправных самолетов, вследствие чего в день производилось менее одного самолето-вылета. Боеготовность артиллерии оказалась на низком уровне. Лев Захарович не поленился и проверил состояние войсковой разведки - оказалось, что и она поставлена плохо. А за это отвечают командиры всех уровней, начиная с командующего фронтом. Ибо если разведка работает плохо, то последствия этого всегда катастрофические.

Мехлис быстро добился от Ставки и Генерального штаба дополнительных вооружений - фронт получил 450 ручных пулеметов, 3 тысячи ППШ, 50 минометов калибра 120 мм и 50 штук калибра 82 мм, а также два дивизиона реактивных минометов М-8. Решался вопрос о выделении фронту дополнительного количества танков, в том числе и КВ, противотанковых ружей и боеприпасов к ним, другого вооружения и техники. Более того. Мехлис немедленно принялся и за укрепление командования фронта опытными кадрами. Уже 24 января был назначен новый командующий ВВС фронта - генерал-майор авиации Е.М. Николаенко. Чуть позже новый заместитель командующего фронтом - генерал-майор инженерных войск А.Ф. Хренов, новый начальник политуправления - бригадный комиссар С.С. Емельянов. Кроме того, в преддверии запланированного наступления Мехлис добился также и направления на фронт большого количества политработников разных уровней. Двух комиссаров дивизий, 15 комиссаров полков, 45 - батальонного уровня, 23 военкомов артдивизионов и батарей, 15 инструкторов по пропаганде, 7 политработников для работы в дивизиях, сформированных из выходцев из закавказских республик, 4 специалистов по пропаганде среди немцев. Затем, также по запросу Мехлиса, на фронт были направлены еще 1030 политбойцов и 225 замполитруков. Укрепляя силы фронта, Мехлис тем не менее, к неудовольствию Сталина, при личной встрече с ним 15 февраля 1942 г. потребовал дополнительного времени для подготовки фронта к наступлению. То есть вовсе не стремился любой ценой выполнять приказы Ставки. И Сталин с ним согласился, хотя, особо это подчеркиваю, был весьма недоволен вынужденным переносом сроков уже намеченного наступления. Но аргументы Мехлиса подействовали. Так вот, если все это суммировать, то разве не очевидно, что представитель Ставки детально вник в суть тех проблем, которые буквально придавили фронт? ! Что касается пункта № 2 упомянутого выше приказа, не следует его рассматривать как проявление особой кровожадности Мехлиса. В данном случае он всего лишь выполнял сталинский приказ № 270 от 16.08.1941 г. Не говоря уже о том, что, к глубокому сожалению, в том еще была острая нужда.

И что же произошло дальше?! Виновен ли Мехлис в не­однократно разыгравшейся на фронте трагедии?! Если объективно, то куда менее чем командование фронтом. Потому как непосредственно за боевые действия и тем более их организацию персонально ответственны командующий и начальник штаба фронта. Однако когда 27 февраля 1942 г. началось за­планированное наступление, «доблестное» командование Крымским фронтом - командующий генерал Козлов и начальник штаба генерал Толбухин - вместо того чтобы в условиях безлесной местности Керченского полуострова пустить вперед для прорыва немецкой обороны танки, коих, прежде всего КВ и Т-34, завезли на фронт в большом количестве, пустили вперед пехоту, которую немцы нещадно лупили, так как ей негде было укрыться. Тем самым они, если исходить из описаний присутствовавшего в те дни на Крымском фронте писателя К. Симонова, проверяли танкодоступность местности?! Три дня проверяли, итить их… гоняя пехоту в бессмысленные атаки без какого-либо прикрытия, положив тысячи людей ни за понюшку табака! 13 советских дивизий наступали против трех немецких и одной румынской. А безвозвратные потери - просто фантастические (к апрелю уже 225 тысяч человек!). Мехлис буквально взвыл от такого командования и уже 9 марта направил Сталину просьбу немедленно снять Козлова и Толбухина и назначить нормальных генералов. Сняли только Толбухина. Мехлис не успокаивается и 29 марта вновь письменно настаивает перед Сталиным на снятии Козлова, причем уже выдает суммарное резюме на него - за два месяца-то насмотрелся. Резюме не в бровь, а прямо в генеральский глаз: неумен, ленив, «обожравшийся барин из мужиков», оперативными вопросами не интересуется, поездки в войска расценивает как «наказание», в войсках фронта неизвестен, авторитетом не пользуется, кропотливой, повседневной работы не любит.

Сталин не сменил Козлова. Почему? Может быть, тогда и Сталин виноват?! Во-первых, Мехлис просил снять Козлова и на место командующего назначить кого-либо из следующих генералов: Н.К. Клыкова, но тот командовал прорывавшейся к Ленинграду 2‑й ударной армией. В тот момент его менять было нельзя. К.К. Рокоссовского, который, как уже отмечалось выше, в тот момент находился на излечении в госпитале после тяжелого ранения. Н.К. Львова, командарма 51‑й армии, с которым познакомился на Керченском полуострове. Почему-то и эта кандидатура не привлекла внимания Сталина. Во-вторых, не в оправдание, а всего лишь в объяснение позиции Сталина считаю правильным указать на следующее. Сталин вынужден был считаться с тем, что война еще не выковала достаточного количества талантливых и сильных полководцев, чтобы назначать их на самые тяжелые участки. И от осознания этой проклятой вынужденности он сам был вынужден довольствоваться тем человеческим материалом, который имелся. Что поделаешь, и Сталину тоже далеко не все было под силу, на все требовалось время…

К началу мая 1942 г. ситуация на фронте была близка к критической. В результате «доблестного» командования Козлова сложилось положение, при котором группировка войск фронта, сохраняя все признаки наступательной, никак не могла перейти в наступление - оно все время откладывалось. Более того. Оборона-то не укреплялась. И в данном случае есть все основания говорить о том, что оборона не укреплялась самым преступным образом. Почему?! Да потому, что Верховный Главнокомандующий Сталин еще в октябре - ноябре 1941 г. трижды давал приказы о строительстве оборонительных сооружений в Северо-Кавказском военном округе. В том числе и в полосе будущего Крымского фронта (во избежание повтора чуть ниже содержание этих приказов приводится в связи с подготовкой к Сталинградской битве, так как в них речь идет и об обороне Сталинграда). Но ведь ни хрена же толком не было сделано. А это в условиях военного времени называется только одним термином - преступление.

У каждого террора - свой исполнитель

Великую Отечественную войну связывают с Крымом не только имена известных и неизвестных героев. В этой череде есть и те, чье присутствие на полуострове в годы тяжелых испытаний лишь усугубило всеобщую трагедию. К таковым в первую очередь относится любимец Сталина, начальник Главного Военно-политического управления Красной Армии Лев Захарович Мехлис.

Будущий «инквизитор Красной Армии» родился в 1889 г. в Одессе в семье скромного служащего. Получив неплохое образование, он некоторое время работал конторщиком, затем учительствовал в гимназии. С 1907 г. связал жизнь с политической деятельностью и стал функционером еврейской партии «Поалей-Цион», близкой по идеологии к Союзу Бунда. Однако в 1911 г., после призыва в армию, Мехлис прекращает сотрудничество с этой партией. Он служит в основном в резервных частях артиллерии и, как многие другие военнослужащие запасных подразделений, попадает под влияние идеологии большевиков и связывает дальнейшую жизнь с работой в партийных структурах РКП(б).

После ухода в Красную Армию его карьера идет на взлет: комиссар бригады, дивизии, Правобережной группы войск на Украине. В должности комиссара 46-й стрелковой дивизии в 1920 г. впервые попадает в Крым. Его замечают и выдвигают на руководящие посты в политические структуры.

Любимец вождя

В 1921 г. он переходит в Народный комиссариат рабоче-крестьянской инспекции РСФСР, через год в центральный аппарат ЦК ВКП (б), и, наконец, наступает звездный час - в 1926 г. становится помощником набирающего силу И. Сталина. За четыре года работы под крылом всемогущего вождя своей рабской преданностью Мехлис заслужил пожизненное покровительство тирана, которое всемерно стремился оправдывать. В 1930 г. с подачи хозяина занимает пост главного редактора газеты «Правда» и одновременно получает должность заведующего отделом печати и издательств ЦК ВКП (б), а в октябре 1939 г. становится членом Центрального комитета ВКП (б).

Чтобы угодить Сталину, Мехлис постоянно требовал усиления репрессий против «врагов народа», сам готовил доносы. Возглавляя Политическое управление РККА, развернул невиданную кампанию репрессий и дискредитации высшего командного и политического состава. В результате его действий было практически уничтожено высшее и среднее звено РККА, причем он не только «содействовал» органам государственной безопасности, но и сам проявлял инициативу, требуя новых и новых арестов «заговорщиков», а в отношении низшего звена принимал решения своей властью. Лично выезжал в округа, где организовывал «политические зачистки» среди командного состава. Так, прибыв в 1938 г. на Дальний Восток, сразу же приказал арестовать большинство командиров Дальневосточной армии. По воспоминаниям Н.С. Хрущева, Мехлис «часто выходил за рамки своих функций, потому что своим пробивным характером очень нравился Сталину».

С началом Великой Отечественной войны Мехлис становится заместителем Верховного главнокомандующего, одновременно продолжая возглавлять Главное политическое управление РККА. Столь неожиданное приближение к Самому было обусловлено небезосновательными опасениями Сталина относительно усиления пораженческих настроений среди командования армии.

«Красный демон» над Крымским фронтом

В 1942 г., когда появилась реальная возможность вытеснения 11-й армии генерал-полковника Манштейна из Крыма и деблокады Севастополя, Верховный направляет Мехлиса на Крымский фронт. Справедливости ради отметим, что на тот момент полководцы уже успели провалить первую фазу операции, потеряли инициативу и перешли к обороне на Ак-монайских позициях, дав противнику время на перегруппировку. Решения были совершенно в инквизиторском духе Льва Захаровича: Крымский фронт захлестнули репрессии. Полевые суды истребляли командиров и рядовых с не меньшей интенсивностью, чем это делали немцы. Число старших и младших командиров, попавших в эту кровавую круговерть, не поддается описанию. Директивы не имели отношения к организации обороны и подготовки к наступлению. Иногда в них явно прослеживался бред фанатично преданного вождю человека.

При этом совершенно безграмотный в военном отношении Мехлис ни на йоту не сомневался, что готовит грандиозный успех. Не желая никому подчиняться, он не желал никого и слушать, видя во всех или потенциальных предателей, или просто ничтожных людей, пребывающих в тени его полководческой гениальности, в которой он нисколько не сомневался. Он не уставал удивлять не только командование РККА, которое уже просто не знало, что ему делать с неутомимостью армейского комиссара 1-го ранга, но и командование 11-й немецкой армии. Генерал Манштейн даже не мог поверить в действительность происходящего по ту сторону фронта. Десятки раз гонял он разведывательные самолеты, пока не убедился, что советские войска вместо тщательного укрепления рубежей стали располагаться, как мишени на полигоне.

Кроме выдвижения всей артиллерии в боевые порядки пехоты, подтягивания тыловых подразделений в непосредственную близость от передовой, нашим войскам было приказано отказаться от окопов как снижающих наступательный порыв и отрицательно влияющих на боевой дух Красной Армии. Лев Мехлис упорно давил на военное командование, требуя скорейших активных действий всем фронтом. И это ему удалось. 27 февраля 1942 г. Крымский фронт начал наступление, которое сразу же провалилось, несмотря на преимущество в живой силе. Уже на следующий день противник вернул все из того немногого, что войскам Красной Армии удалось захватить накануне, прежде всего главный узел обороны - Кой-Асан.

Военный корреспондент «Красной звезды» Константин Симонов писал: «Метель вместе с дождем, все невероятно развезло, все буквально встало, танки не пошли, а плотность войск, подогнанных Мехлисом, который руководил этим наступлением, подменив собой фактически командующего фронтом безвольного генерала Козлова, была чудовищная. Все было придвинуто вплотную к передовой, и каждый немецкий снаряд, каждая мина, каждая бомба, разрываясь, наносили нам громадные потери... В километре - двух - трех - пяти - семи от передовой все было в трупах... Словом, это была картина бездарного военного руководства и полного, чудовищного беспорядка. Плюс к этому - полное небрежение к людям, полное отсутствие заботы о том, чтобы сохранить живую силу, о том, чтобы уберечь людей от лишних потерь...»

Потери были огромны. Только за февраль - апрель 1942 г. они составили более 225 тысяч человек! Но ничто не могло остановить амбициозного политического руководителя истребления солдатской массы. Он требовал новых резервов, получал их, кидал под немецкую артиллерию и требовал пушечное мясо вновь… Только политбойцов в марте - апреле он истребовал почти 2,5 тысячи. Людские резервы выявлялись и на месте. «Надо сократить также заградительный батальон человек на 60 - 75, сократить всякого рода команды, комендантские... Изъять из тылов все лучшее, зажать сопротивляющихся тыловых бюрократов так, чтобы они и пищать не посмели...»

Патология жестокости

Очевидные признаки грядущей катастрофы оставались незамеченными. Неудачи казались ему временными. Он отмечал «слабую подготовку нашей пехоты», но не понимал, что лично содействовал подмене боевой подготовки бесконечными партийными и политическими мероприятиями.

В соответствии с веяниями времени Мехлис создал атмосферу шпиономании. 2 апреля он направил И.В. Сталину и Л.П. Берии шифровку особой важности, прося произвести «зачистку» Новороссийска от подозрительных лиц и придать ему статус закрытого города, вывести оттуда, а также из Керчи лагеря НКВД, в которых содержались освобожденные из немецкого плена: последние имели-де возможность общаться с бойцами, отправляющимися на фронт, что расценивалось как вещь недопустимая.

Предложение Л.З. Мехлиса нашло у Верховного главнокомандующего понимание: «Т-щу Берия. Правильно! Нужно прочистить также Тамань и Темрюк. В Новороссийске создать такую обстановку, чтобы ни одна сволочь и ни один негодяй не могли там дышать. О принятых мерах сообщите. И. Сталин».

Обвинения льются потоком на всех командующих. Какие только грехи не приписывает им Мехлис. О генерале Д.Т. Козлове: «ленив, неумен, «обожравшийся барин из мужиков». Кропотливой, повседневной работы не любит, оперативными вопросами не интересуется, поездки в войска для него - «наказание». В войсках фронта авторитетом не пользуется, к тому же «опасно лжив».

На командующего 47-й армией генерал-майора К.Ф. Баронова пало особое подозрение. К его оперативной разработке представитель Ставки ВГК подключил особый отдел НКВД фронта и выяснил, что: Баронов К.Ф служил в царской армии, член ВКП(б) с 1918 г. В 1934 г. «за белогвардейские замашки» исключен при партийной чистке, потом восстановлен. Родственники подозрительны: брат Михаил - участник Кронштадтского мятежа, «врангелевец», живет в Париже. Брат Сергей осужден за участие в контрреволюционной организации. Жена - «дочь егеря царской охоты». Сам Баронов изобличался в связях с лицами, «подозрительными по шпионажу». Сильно пьет. Штабом почти не руководит. Часто уезжает в части и связи со штабом не держит.

Участь генерала была решена. Его просьбу оставить на фронте и на строевой работе Л.З. Мехлис не пожелал даже выслушать. И таких примеров бесчисленное множество. Создавалось впечатление, что, кроме самого Мехлиса, никто и не думал защищать Крым, а лишь искал удобного случая переметнуться на сторону противника.

Патологическая жестокость коснулась не только своих, не менее страдали и военнопленные немцы. Л.З. Мехлис писал об этом сыну: «Фашистов пленных я приказываю кончать. И Фисунов тут орудует хорошо. С особым удовлетворением уничтожает разбойников».

«Мы должны быть прокляты»

Создав такую обстановку, в которой каждый из командиров больше думал о том, как защитить себя от сталинского любимца, чем о положении на фронте, представитель Ставки фактически обеспечил все условия для провала наступления. Наступательная операция плавно перешла в оборонительную.

Теперь над головой самого неугомонного комиссара навис дамоклов меч Сталина. Вождь незамедлительно потребовал отчета о неудаче в Крыму. Слабые попытки Мехлиса оправдаться не возымели успеха. Верховный был настолько раздосадован неудачей, что не посчитал нужным сдержать гнев: «Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте вы - не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный исправлять на месте ошибки командования. Вы вместе с командованием отвечаете за то, что левый фланг фронта оказался из рук вон слабым. Если «вся обстановка показывала, что с утра противник будет наступать», а вы не приняли всех мер к организации отпора, ограничившись пассивной критикой, то тем хуже для вас. Значит, вы еще не поняли, что вы посланы на Крымфронт не в качестве госконтроля, а как ответственный представитель Ставки. Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но вы не можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов. Дела у вас в Крыму несложные, и вы могли бы сами справиться с ними. Если бы вы использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронт и танки не прошли бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два месяца на Крымфронте».

Гнев хозяина был страшен. Поражение в Крыму и поражение под Харьковом до крайности усложнило обстановку на фронте.

4 июня 1942 г. Л.З. Мехлис как не обеспечивший выполнение директив Сталина был снят с поста заместителя наркома обороны СССР и начальника Главного политического управления РККА, а также понижен в звании до корпусного комиссара. Но уже с того же 1942-го и по 1945 год он снова - член Военных советов 6-й армии и многих фронтов. На всех должностях в армии Мехлис продолжает постоянно вмешиваться в решения командиров, требуя «руководствоваться решениями партии» независимо от стратегических и тактических задач войск. Постоянно пишет доносы в ЦК на командующих, требуя их привлечения к ответственности.

И все же фанатично преданный сталинской идеологии Л.З. Мехлис спустя несколько лет после войны, говоря об операции Крымского фронта в 1942 г., нашел в себе силы признать: «Мы… должны быть прокляты».

В 1950 г. Мехлис был уволен на пенсию «по состоянию здоровья» и умер в 1953 г. Прах «красного демона» погребен в Кремлевской стене в Москве.